Paul McCartney сам о себе
Никто из биографов знаменитого экс-битла Пола Маккартни не знает, сколько раз за время своей звездной карьеры он беседовал с журналистами. Более того — и сам Маккартни этого не помнит! Потому что только опубликованных интервью в его архиве сотни.
Кто только не вызывал на разговор Пола! Безвестные газетчики и маститые критики, именитые писатели и музыкальные обозреватели…
Недавно официальное издание поклонников творчества Пола «Club Sandwich» попросило его об интервью.
«Согласен, — ответил Пол. — Но пусть вопросы мне задают не журналисты, а… мои фанаты!»
— Какие выступления группы Quarry Men с вашим участием были самыми первыми?
— О двух я помню точно: первое было в «Wilson Hаll» в Гарстоне. Было очень весело. А вот второе выступление было ужасным. Состоялось оно в «Conservative Club» в Ливерпуле. У меня тогда были липкие пальцы, и вообще я волновался и поэтому запорол соло в песне «Guitar Boogie Shuffle», а ведь это была самая простая песня, которая только может быть в этом мире! Поскольку мне тогда не повезло, я решил, что никогда не буду соло-гитаристом.
— Имя Ригби для песни «Еleonore Rigby» вы приметили на стене какого-то гаража в Бристоле. Но знаете ли вы, что в церкви Св. Петра в Ултоне есть могильный камень XIX века, на котором начертано имя Элеонор Ригби? Более того, в нескольких шагах от него находится другой памятник, на котором выбито имя другого персонажа из этой песни — Маккензи?
— Единственный ответ, который я могу дать, таков: мы живем в параллельных мирах. Только так я могу объяснить этот факт, потому что действительно имя Ригби мне попалось на глаза в бристольском магазине. Я прекрасно помню, что имя Маккензи мы взяли из домашней телефонной книги Джона. Когда мы начинали делать эту вещь, то вместо «Father McKenziе» («Отец Маккензи») пели «Father McCartney», но это показалось нам не совсем удачным. Поэтому мы открыли телефонную книгу и нашли подходящую фамилию — Маккензи. А на кладбище в Ултоне я никогда не был…
— Ели ли вы мясо, будучи заключенным в японскую тюрьму в 1980 году ?
— Не-а. Там была очень странная пища: по утрам нам обычно давали суп с какими-то морскими продуктами, который был больше похож на бульон и белую булочку с мармеладом. Комбинацией из этих продуктов нас и кормили. Я не знал, сколько времени мне придется пробыть там, поэтому я ел все это, чтобы не потерять вес. Вообще оказаться простым человеком среди толпы себе подобных было очень интересно. Когда мне отвели отдельный душ, я от него отказался и пошел мыться со всеми. Это был забавный эксперимент, потому что в душе нас охраняли полицейские-женщины.
— Песни «Dear Friend» («Дорогой друг») и «Let Me Roll It» («Отдай мне сердце») были связаны с Джоном Ленноном?
— Песня «Dear Friend» была написана о Джоне. Эта вещь сводила меня с ума. Жизнь очень классная штука, но мы часто сами ее портим. После того, как Джон публично смешал меня с грязью, мне нужно было что-то предпринимать в связи с этим. Сначала я хотел отплатить ему той же монетой, но что-то меня остановило. И я обрадовался этому. Я продолжал спокойно работать и более не пылал жаждой мести. Песней «Dear Friend» я хотел сказать вот что: хватит нам направлять друг на друга оружие, надо отбросить его в сторону, снять наши боксерские перчатки и жить с миром.
Песня «Let Me Roll It» на самом деле не связана с Джоном, просто некоторые эффекты реверберации более характерны для стилистики Джона, чем для моей. Но это всего лишь технический прием, поэтому никакой связи тут нет.
— Правда ли, что в 1968 году вы сочинили композицию под названием «Рenina» и подарили ее одной португальской группе? Записывали ли вы сами эту песню?
— Я ездил в Португалию на каникулы, и как-то, изрядно выпив на вечеринке, возвращался поздно ночью в отель. На улице я встретил группу, которая что-то играла, ну я и подошел к ним и стал подыгрывать на ударных. Отель, в котором я жил, назывался «Пенина», и я сочинил тогда песню с таким названием… Потом кто-то меня спросил о ней, я рассказал как она родилась. А сам я ее не записывал…
— С каким настроением вы принимались за запись версии песни Джона «Free Аs А Bird» («Свободен, как птица»), которую вам, Джорджу и Ринго отдала Йоко Оно?
— Было похоже, что Джон уезжал на каникулы и сказал нам: я закончил все дорожки моего альбома, исключая эту вещь. Простите, что я не могу остаться на последнюю запись и доделать все это и что я вас покидаю, но я уверен, что вы сделаете все, как надо…
Мы взяли эту вещь и решили довести ее до ума не с тем расчетом, чтобы сделать из Джона мученика. Джон для нас остается Джоном-битлом, Джоном-сумасшедшим, таким, каким мы его знали. Поэтому мы взяли эту вещь в работу. Там нужно было прописать секцию ударных, сделать еще кое-что… В результате мы сделали классную вещь, и надо сказать, что это было нелегко.
— Состоится ли персональная выставка ваших художественных работ?
— Да, и в связи с этим я недавно получил хорошее известие. Мы планируем провести такую выставку в Германии в 1996 году. Дело в том, что для этого требуется довольно большая подготовка, ведь в моем архиве уже более 300 полотен и требуется время, чтобы выбрать из них лучшие. Мы не хотим использовать их все, тем более что каждую неделю я прибавляю к моей коллекции новую картину.
Идея выставки возникла случайно. В буклете, посвященном моему мировому турне, одна девушка, отец которой работал менеджером галереи искусств в Германии, показала ему репродукции моих картин. Он связался со мной и предложил приехать и посмотреть на те полотна, которые у меня есть.
— Что вы думаете о девчонках, которые вопят на ваших концертах благим матом?
— Я люблю их, а почему бы и нет? Покажите мне человека, который не думает точно так же. Правда, для меня удивителен этот факт, потому что нынешняя молодежь балдеет от тех, кто близок им по возрасту, я же гожусь своим слушательницам разве что в отцы. Тем не менее это мне льстит, мне нравится любое проявление эмоций. Некоторые музыканты говорят: мне бы так хотелось, чтобы публика заткнулась, потому что я не слышу себя во время концерта! У меня достаточно усилителей, и я на концерте слышу себя прекрасно. С другой стороны, даже если бы этого не было, я все равно привык работать среди визга и шума еще со времен Beatles.