Маша РАСПУТИНА: «Я сама себе завидую»
Когда Маша вышла из Дома радио на Пятницкой, мне невольно вспомнилось название романа Уилки Коллинза «Женщина в белом». У входа стоял белоснежный «Линкольн», к которому спешила белокурая Маша в белых кожаных брюках по фигуре и такой же белой кожаной куртке. И несмотря на ее «сибирскую простоту», от нее, как и от героини Уилки Коллинза, исходил аромат загадочности.
— Маша, как вас воспитывали родители?
— Я считаю, что отлично. Первое, чему они меня учили — честности, искренности. Советовали не быть лицемерной. Мне кажется, что я впитала в себя в полной мере то, что они в меня закладывали.
— У родителей с вами было много забот?
— Нет. Отец у меня тяжело болел, и на маме держался весь дом. У меня есть младший братишка, и тогда, и сейчас мы с ним дружим. В детстве мы тем более старались не ссориться, чтобы маме не было тяжело с нами.
— Вы — красивая женщина. Наверное, из-за вас мальчишки постоянно дрались?
— Сколько я себя помню — я всегда дралась с мальчишками. Это продолжалось довольно долго. А когда я стала входить в пору девичества, то тут, конечно, началось… Помню, тогда было у нас три товарища — не разлей вода, все беды и радости делили поровну. И все же они разошлись, рассорились окончательно. Из-за меня.
— У вас, как вы не раз говорили, очень взбалмошный характер. Часто ли возникали проблемы с учителями?
— С преподавателями тонкими, мягкими, умными и понимающими у меня все было в порядке. А с грубыми, бездарными и крикливыми (а таких, увы, большинство) я конфликтовала, пыталась доказать, что права я, а не они.
— Какой подарок в жизни для вас является самым дорогим?
— Самым дорогим… Я счастлива, что была другом Леонида Дербенева. Даже не совсем другом, наши с ним души были просто родственными. Он для меня был всем — и учителем, и другом, и наставником, и папой. А с его кончиной я считаю, что осиротела. Да и не только я…
— Маша, осуществилась ваша мечта — вы побывали в Гималаях. Оправдали ли они ваши надежды?
— Там отлично! Экзотика. Особенно в горах — великолепный воздух, ничто не тронуто цивилизацией, попадаешь словно в ХIV век. Я считаю, что у каждой нации есть свои Гималаи. Я люблю свою Родину, и в Гималаи меня, честно говоря, не тянет. Хотя там был устроен в мою честь шикарный прием, и в Непальском королевстве я была, и принцы подарки мне дарили, изумруды и знаменитые непальские топазы — коричневый и голубой. Я видела там и богатство и нищету, Непал — это очень нищее королевство! А короли живут так, что дух захватывает. Я получила массу впечатлений, но все равно хотела вернуться домой.
— Похоже, вы домашний человек…
— Очень! Я бы даже сказала — архидомашний.
— Наверное, поэтому вас так редко видно на всяких вечеринках?
— Я не люблю тусовки! Последнее время я просто занималась делом — съездила в Гималаи, записала новый альбом «Я была на Венере», посетила Австралию. Я не люблю тусовки потому, что они все неискренние и фальшивые. Там ни для ума, ни для души, ни для сердца ничего не найдешь. У всех там маски, они играют сами для себя. Я лучше встречусь с человеком, который духовно обогатит меня, и я обрету какую-то любовь.
Я очень счастлива, что в этом году я наконец-то переехала в свой дом. У меня огромный дом с большим бассейном. Я сама себе завидую.
— Вы любите плавать?
— Обожаю! Хотя по знаку я — Телец…
— Маша, расскажите о своей первой любви.
— Я хочу честно сказать — в моей жизни еще не наступила та любовь, которая предназначена мне судьбой. Влюбленностей было миллион! А ЛЮБВИ пока еще не было.
— И все-таки вы считаете себя счастливым человеком.
— Пожалуй, да. Счастье — это понятие мгновенное и относительное. Счастье — это когда тебе хорошо. Я себя хорошо ощущаю, свободно, раскрепощенно — на сцене. Именно там меня не трогает бытовая сторона жизни. Самое главное — это творчество. Я счастлива, что у меня хорошие песни. Я счастлива, что я — Распутина! И могу с гордостью смотреть людям в глаза, прямо и искренне.
— У вас есть дочь Лида. Маша, какая вы мама?
— Очень плохая… Очень. Я не умею воспитывать детей. Это моя трагедия. Я считаю, что женщина должна быть прежде всего воспитателем. Даже не воспитателем, а хорошей матерью. Меня Бог лишил этой возможности в связи с гастролями, песнями и бесшабашным характером. Я не могу повлиять на свою дочь, чтобы она стала такой, какой бы мне ее хотелось видеть. Пока что она формируется сама по себе. Она сложная девочка, и нам с ней не очень легко. Иногда я просто поражаюсь ее высказываниям, мнениям, суждениям. Задаюсь вопросом: «Почему она так думает? Почему она так говорит? Она не должна так думать. Это же мое дитя, моя плоть и кровь». Но тем не менее… Я хотела бы, чтобы мой ребенок был моей копией!
Дарья КУРЮМОВА
